Питер О`Доннел - Я — Люцифер
— Таррант сказал, что тебя тут решили попугать.
— Верно. Хотят полмиллиона долларов, причем исключительно в промышленных алмазах.
— Они сообщили об этом в первом же письме?
— Нет, не в первом. Кстати, очень скромная просьба. Кинозвезды, когда подают в суд, никогда не просят меньше двадцати миллионов. Но это очень странная афера, если верить моим высокопоставленным друзьям.
— Да. Ты собираешься платить?
— Черта с два!
— Я бы хотел, чтобы ты заплатил.
— Что?!
— Тогда я мог бы попытаться ухватить какую-то ниточку. Мы тут начали разнюхивать, и Модести попала к ним в лапы.
— И что было дальше? — мрачно спросил Далл, чувствуя, как у него холодеет в животе.
— Пока ничего больше не знаю. Похоже, ее все-таки не пустили в расход… Она бы не пошла с ними так спокойно, если бы подозревала такой вариант.
— Пошла спокойно?
— Я видел своими глазами.
Какое-то время Далл сидел, переваривая услышанное. Потом он заставил себя сосредоточиться на самом главном.
— Если они захватили ее, то тем самым раскрылись. Ты понял, кто они такие, а если не понял, то, по крайней мере, есть с чего начинать. И пускать в ход рычаги. Очень серьезные рычаги. На международном уровне.
— Тут все немного иначе, Джон. Мне придется действовать в одиночку.
— В одиночку? Почему?!
— Потому что если поднимется слишком большая волна, то ее уж наверняка пустят в расход.
— Откуда ты знаешь?
— Видел своими собственными глазами. Она подала мне сигнал.
— Какой?
— Не начинать никаких активных действий, пока я не пойму точно, что к чему. Она это особо подчеркнула.
Далл молчал. Он не спросил, как ее схватили. Вилли сообщил бы ему все, что счел необходимым. Он также не спрашивал, как она подала сигнал. Далл понимал, что у них существовала своя особая система. Впрочем, все это не имело никакого значения. Главное, что Модести в руках этих мерзавцев. — Ты меня слушаешь, Джон?
— Да. Я просто задумался. Итак, ты хочешь, чтобы я согласился заплатить то, что они требуют?
— Да. А деньги я найду. Двести тысяч долларов у меня в «Чейз Нэшнл», а остальное мне переведут из Швейцарии… — Ты думаешь, я жалею деньги? — сердито перебил его Далл.
— Нет, но она учила меня не принимать ничего как само собой разумеющееся. — Вилли говорил как-то очень официально.
Далл прикрыл глаза, подумал, потом сказал:
— Ты и не принимаешь. Короче, говори, что надо сделать? Я готов на все.
— Спасибо. Итак, прими их предложение, помести соответствующее объявление, как там у них водится. Потом получишь инструкции насчет контейнера. Они сообщат, когда и где надо его сбросить. Дай мне знать. Я должен при этом присутствовать.
— Не представляю, как у них работает система связи, но на это уйдет три-четыре недели.
— Что поделаешь! Придется потерпеть. Я буду у себя на «Мельнице». Надо собрать кое-какое снаряжение. Звони мне туда.
— Что ты затеял, Вилли? — В голосе Далла послышалась тревога. — Ты учти, что, по сведениям ЦРУ, многие уже несколько раз пытались проследить за контейнером. И все без толку.
— На этот раз все будет иначе, — сказал Вилли. — Я знаю, как они это делают.
— Знаешь что?
— Вопросы потом, Джон. При встрече все расскажу.
— Ладно, ты тут босс, Вилли, тебе и карты в руки. Но ты уверен, что стоит играть соло? Это не опасно?
— Все, конечно, может рухнуть. Но я уверен, что это единственный разумный способ вытащить Модести живой.
— Я дам тебе знать, когда получу от них указания, — медленно проговорил Далл.
— Спасибо. Пока, Джон.
Далл положил трубку и уставился в стол. Джейн сказала:
— Я не все поняла. Дело действительно так плохо?
— Да, но пока не все потеряно. — Он нетерпеливо помотал головой. Открыл ящик стола и вытащил листок с текстом на машинке. — Обсудим это потом, а пока позвоните в «Нью-Йорк таймс» и продиктуйте им вот это объявление.
— Хорошо, мистер Далл. — Джейн взяла листок так, словно он источал заразу.
— Потом позвоните Торсену. Пусть приготовит промышленных алмазов на сумму в полмиллиона долларов.
— Да. — Она помолчала и добавила: — И еще нужен пароход? Для того, чтобы сбросить контейнер?
— С этим потом.
— Я рада, что вы решили заплатить, — сказала Джейн. — Я знала, что вы очень этого не хотите, и страшно за вас переживала.
— Знаю. — Он посмотрел на нее со странной улыбкой. — А теперь вот переживаю я.
От этих слов Далла Джейн снова сделалось не по себе.
Глава 14
На Модести было красное платье чонсам[5]. И это, и еще два — зеленое и желтое — купил Боукер во время двухчасовой стоянки в Макао. Сейчас красное платье намокло и липло к телу, потому что она плавала в нем, но жаркое солнце должно было вскоре его высушить.
В пятидесяти шагах от того места, где Модести сидела, скрестив ноги, на белом песке, стоял человек в зеленом тюрбане, американских брюках военного образца и в сандалиях, сделанных из автомобильной шины. Он был голый по пояс, и на плече у него висел карабин. Он был из племени моро. На этой узкой полосе суши, вдававшейся клином в Южно-Китайское море, жило тридцать два мужчины и двенадцать женщин моро.
Моро были профессиональными убийцами. Когда-то, много столетий назад, они появились на Филиппинах с юго-запада — пираты, отличавшиеся жестокостью и кровожадностью. Семьдесят лет назад они оказали упорное сопротивление регулярным частям армии США, и понадобилось семьдесят тысяч хорошо обученных и отлично вооруженных солдат, чтобы победить их. Во время второй мировой войны они стали ядром партизанских отрядов, сражавшихся с японцами. Тогда их называли хаками, что было сокращением от «хакабалахап», и несколько лет по окончании войны они пытались подчинить себе всю страну. Но, потерпев поражение, они забыли о политике. Движение «хакабалахап» раскололось. Его участники вернулись к прежнему существованию и снова стали называть себя моро. Вооружившись тем, что можно было украсть с американских складов, они разбились на маленькие банды, которые нападали на деревни и городки, пользуясь моторными катерами.
Один такой отряд теперь охранял новую базу Сеффа. Семь катеров моро стояли на якоре у южного мыса бухты. Сзади и слева от Модести, там, где низкие холмы спускались к каменистому берегу, стояло с десяток хижин моро, крытых пальмовыми листьями.
Этот отряд выполнял обязательства по контракту, заключенному между Сеффом и неким мистером Ву Смитом из Макао. Модести знала этого человека еще по прежним временам, и ее не удивило, что именно его выбрал Сефф в качестве делового партнера — мистер Ву Смит приобретал у него золото, наркотики и драгоценности. Он и Сефф составляли мощный криминальный дуэт. Ее также не удивило, что головорезы моро сдерживали свои кровожадные инстинкты и не уничтожили маленькую группу европейцев, оказавшуюся на их берегах. Они боялись очень немногих, но одним из этих немногих был мистер Ву Смит, а Сефф стал другим человеком, внушавшим им неописуемый страх. Даже Сангро, предводитель этой шайки, чувствовал себя в присутствии Сеффа очень неуютно. Возможно, именно так не по себе делается плотоядному животному, столкнувшемуся с ядовитой змеей.
Модести не знала, принадлежит ли эта бухточка Лусону, Минданао или какому-то другому из семи тысяч филиппинских островов, раскинувшихся на добрую тысячу миль. Она ничего не сумела увидеть на последнем отрезке их путешествия, когда гидросамолет произвел посадку в бухте, а затем снова улетел.
Теперь Модести видела воды бухточки между двух скалистых выступов вулканического происхождения. Вход в бухту раньше загораживал риф, но, как пояснил доктор Боукер, во время войны его взорвали японцы, разместившие здесь батарею береговой артиллерии. Модести видела сохранившиеся бетонные платформы, поросшие теперь бамбуком и ползучими растениями.
Из-за отсутствия рифов в бухте постоянно шумел сильный прибой. Волны шли под углом, разбиваясь о северный мыс, и потом словно проглатывались спокойными водами южной части бухты, где находилась стоянка катеров моро. Но спокойствие было обманчивым: течение тут отличалось быстротой и лишь в самом центре бухты можно было отыскать тихое место.
За спиной Модести начинался отвесный склон высотой в тридцать футов, а затем шло небольшое плато, где на тонком слое почвы, прикрывавшей камни, отчаянно боролась за существование трава. Ярдах в двухстах от края обрыва стоял дом.
Это сооружение было рождено прихотью испанского аристократа три столетия назад, когда Филиппины находились под испанским владычеством. Во времена американского господства здесь часто селились эксцентричные богачи, ценившие покой и уединение. В годы второй мировой войны в доме жили артиллеристы. После войны дом приобрел богатый малаец, но через год-другой ему это место наскучило.
Сейчас дом арендовал Сефф. Дом был выстроен в форме буквы «Т», и фасад — перекладина — был обращен к морю а «ножка» уходила к расщелине конусообразной юры, поднимавшейся сразу за домом.
